Первые месяцы старший лейтенант усиленно штудировал инструкции и наставления, со времен еще службы в армии и обучения в спецшколе помня, что все они писаны кровью; старался ежедневно стрелять, побольше бегать, хотя бы и вокруг здания комендатуры, и заниматься в маленьком спортзале, сооруженном силами комендантских офицеров. Да еще и знакомство с людьми, служащими не только под командой генерала Плещеева, но и в двенадцатой танковой, у генерала Львова, отнимало много времени. И не просто было, ой, как не просто, бывшему осназовцу, старлею, общаться с зубрами военной контрразведки дивизий, корпусов, армии в майорских и полковничьих чинах, со стажем работы едва ли не большим, чем возраст самого Вяземского. Конечно, и в спецшколе, да и в группе осназа старшего лейтенанта обучали азам практической психологии, но вряд ли это сильно могло помочь в общении с такими людьми, кто эту самую практическую психологию применял в работе десятками лет и мог сам написать неплохой учебник для курсантов и боевиков спецгрупп.
Сам себе удивляясь, старший лейтенант довольно быстро притерся к месту и "пришелся ко двору" генерала Плюшевого и его компании, даже научился лихо и без особого вреда для здоровья пить коньяк со снабженцами и авиаторами из первой воздушной, обеспечивающей прикрытие всего района и регулярную связь с Родиной. И вот уже который месяц подряд занимался старший лейтенант рутиной: приставлял охрану к командированным, разбирался с жадной и бестолковой местной агентурой, отвечал на запросы из генштаба, касающиеся обстановки в городе, писал рапортички Плещееву, помогал, когда просили, товарищам из армии и дивизий, постепенно все больше и больше превращаясь в кабинетного, бумажного работника.
И это утро началось для Валерия с подписи вчерашней, пустой сводки. Привычно пробежав её глазами, старший лейтенант отложил бумагу на край стола, в папочку "На доклад", доставшуюся ему от предшественника, майора Синцова. Вообще-то и весь кабинет, обставленный с мародерской роскошью, и скромная, холостяцкая квартирка в двух шагах от здания комендатуры, в Доме офицеров, и даже секретарша — всё это было наследством самого первого особиста города. А вот привычка читать любые, даже самые заурядные документы, требующие его подписи была собственной, Вяземским приобретенной в процессе обучения и воспитания в группе подполковника Седых.
В дверь постучали и тут же, без паузы, в проеме показалась изящно взъерошенная, коротко стриженая головка Василисы, бессменной уже четвертый год секретарши особого отдела.
— Валерий Петрович, есть новости, — ломким, чуть хрипловатым голоском сказала она.
— Заходите, — пригласил Вяземский.
Вошла Василиса не просто так, а с целым графином прохладного смородинового морса и парой чистых стаканчиков. Вечно она придумывала какие-то сюрпризы, что бы порадовать поначалу стесняющегося её внимания начальника, вот и сейчас посчитала, что даже в зимней пустыне прохладный морс ну никак уж не будет лишним с утра.
— Спасибо вам большое, — уже привычно кивнул Вяземский, глядя, как расставляет на тумбочке справа от него свои дары секретарша.
Худенькую, миниатюрную, с узкими мальчишескими бедрами, с короткой стрижкой её легко было принять со спины за девчонку-подростка и только лицо слегка выдавало истинный возраст этой женщины. Впрочем, даже изучив её личное дело, старший лейтенант никак не мог привыкнуть к тому, что секретарша Василиса едва не вдвое старше его самого. Как, с кем и зачем она появилась в Белуджистане оставалось загадкой с самых первых дней ее работы у майора Синцова. Ни женой, ни сестрой, ни просто подругой никого из офицеров или сержантов-сверхсрочников она не была. В порочащих и не очень связях с мужчинами замечена не была за все время несения службы в отделе, и к женщинам, казалось, тоже была равнодушной. Этакий асексуальный типаж, да и к тому же — непьющий и не азартный. Казалось иногда, со стороны, что в особом отделе комендатуры завелся некий биоробот из модного фантастического романа, готовый только выполнять свои функциональные обязанности и не отвлекаться ни на какие сопутствующие жизненные мелочи.
Вяземский, правда, знал, что это не так. Во всяком случае, Василиса, иной раз, и болела, простужаясь на сквозняках в окаянную жару в разгар лета, и обгорала на солнце. Да и память её, бывало, подводила, причем, как это ни странно, не на рабочие дела особого отдела, а в быту. Так что версия с биороботом не выдерживала критики, стоило только присмотреться повнимательнее.
К одежде Василиса Александровна была не менее равнодушна, чем к спиртному или азартным играм и единственное, на что обращала всегда внимание — каблуки. При её маленьком росте высокие каблуки были обязательными с любой одеждой, думается, даже с телогрейкой и ватными штанами. Впрочем, грешить не надо, в таком экзотическом одеянии Василису никто и никогда в городке не видел, потому что предпочитала она полувоенные и военные комбинезоны, собственноручно ушивая их и подгоняя по фигуре и росту.
Сегодня секретарша была одета в привычный песчаный камуфляж, перешитый из стандартного офицерского и туго перехваченный широким ремнем на талии. Н-да… что талия, что всё остальное у Василисы было — на загляденье для любителей маленьких женщин-подростков.
— Утром звонил майор Семенов из двести девятой, — деловито рассказывала Василиса, разливая в стаканчики морс. — У них там "войнушка" началась, а перед самой газовой атакой караул задержал у старого склепа, где работали археологи, двух то ли туристов, то ли не туристов… Майор и сам в сомнениях по их поводу, но — сказал, что свои люди, не подкидыши и уж тем более, не приведи бог, не диверсанты.
— А я вот про учения-то как-то и забыл, — смущенно признался Вяземский.
— Так они же нас не касаются, — развеяла его смущение Василиса. — У военных своя работа по графику, у нас — своя. А парочку эту, мужчину и женщину, Семенов из дивизии к нам переправил, в город. С вертолетом, там как раз оказия была перед самой химобработкой. Просил их зайти в комендатуру, как в городе окажутся…
— А что с ними не так? — все-таки насторожился Вяземский.
Появление посторонних в пустыне, да еще в районе танкового полигона перед самым началом учений было бы головной болью дивизионных и армейских особистов, но майор Семенов ловко перекинул эту проблему на город, комендатуру и лично начальника местного особого отдела. Потому как, кроме старшего лейтенанта Вяземского, в особом отделе числился сержант Ложкин, были прикомандированы для черновых работ пятеро рядовых-срочников и служила вольнонаемная секретарша Василиса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
